Женщины-палачи и особые пенсионерки СССР. Как пытали Софа — Золотая Ножка и Феодосия Шлихт
В сентябре года был провозглашен декрет «О красном терроре», давший начало одной из самых трагических страниц в истории России. По сути легализовав методы радикального устранения несогласных, большевики развязали руки и откровенным садистам и психически нездоровым людям, которые получали удовольствие и моральное удовлетворение от убийств. Во времена гражданской войны Яковлева исполняла обязанности заместителя, а затем главы Петроградской чрезвычайной комиссии ЧК. Дочь московского купца, она проявляла поразительную даже для современников жесткость. Во имя «светлого будущего» Яковлева была готова не моргнув глазом отправить на тот свет сколько угодно «врагов революции». Точное количество ее жертв неизвестно.
Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. Во времена холодной войны в голливудском кинематографе наравне с "русской красавицей" был популярен образ "русской уродины" — женщины-садистки, которая непременно служила в НКВД или в КГБ и люто ненавидела всё западное. Она носила военную форму, носки её туфель были квадратными, как и нижняя челюсть.
Вокруг нее долго и ожесточенно спорили, кто-то хвалил, кто-то ругал, кто-то превозносил, кто-то сравнивал с «Благоволительницами» Джонатана Литтела. Ее автор Владимир Лидский настоящая фамилия — Михайлов , филолог из Киргизии, писал роман, как утверждает, целых двадцать лет. Как и у Литтела, речь идет о маленьком человеке, провернутом через мясорубку эпохи — а если точнее, о целой веренице маленьких жестоких уродцев, из которых сложилась царская охранка, революционные ячейки, отделы НКВД и проч. Главный герой — еврей Лев Маркович Маузер — был кастрирован во время погрома и с тех пор сладострастно мучит своих клиентов. Вот цитата из его отчета: «Неплох также у них метод отрубления вражеских конечностей, а лучше — пиления столярным инструментом их отвратительных костей. Отпилят, бывалоча, подследственному руку, сказал мне начальник во время экскурсии по учреждению, глядишь, он вторую руку терять уж не захочет и сей оставшейся рукой с удовольствием и моральным облегчением подпишет все, что надобно».
